Пустая наука
Трещины в фундаменте экономической теории, образовавшиеся в нынешний кризис, подвигли лучшие умы на пересмотр её основ. Очевидные недостатки гипотезы эффективного рынка — базы современных финансов — и неуместность макроэкономических построений — лишь наиболее явные из оказавшихся на поверхности проблем.
Основой гипотезы эффективного рынка служит признание рыночной цены наилучшим показателем стоимости активов. В недавнее время данный тезис подвергся основательной проверке на прочность. Взлету и падению денежных рынков предшествовал пузырь рынка недвижимости. Тот, в свою очередь, последовал за фиаско Новой Экономики и произошедшим ранее крахом LTCM (хеджфонда, олицетворявшего собой чудо финансовой инженерии).
Основным аналитическим инструментов современной макроэкономики является динамическая стохастическая модель общего равновесия (dynamic stochastic general equilibrium, DSGE). Непритязательное название выдает её суть — теоретики ваяют замки на песке. Их построения оказались практически бесполезными для предсказания кризиса, анализа его развития и выработке рекомендаций по преодолению его последствий.
Нынешние экономические дебаты не только практически полностью обошли стороной модель DSGE, но и чрезвычайно близко по форме напоминали дебаты 30-х годов, хотя и завершились отличным от них результатом. Наиболее часто цитируемыми из экономистов оказались давно ушедшие Джон Мейнард Кейнс и Хайман Мински.
Гипотеза эффективного рынка и модель DSGE тесно связаны с понятием рациональных ожиданий, основная идея которого заключается в том, что экономические агенты действуют таким образом, как будто им доступна вся мыслимая информация о мире. То, что столь странное представление заслужило всеобщее признание, частично кроется в удобных следствиях, из него вытекающих. Так, согласно ему, компании и отдельные домохозяйства не только знают не меньше высших должностных лиц, но и способны предвидеть их дальнейшие шаги, а потому лучшее, что может сделать правительство – это вести себя предсказуемо. Что, понятно, делает большую часть экономической политики бессмысленной.
Также бесплодны и любые попытки вмешательства в работу свободных рынков. Теория не допускает сомнений в том, что публика, ввязавшаяся в мусорную ипотеку и бумаги на её основе, могла бы не знать о том, что было известно другой стороне. Банки, выполняя «возложенные богом обязанности», получают прибыль не за счёт доступа к эксклюзивной информации, а за счёт стоимости оказываемых ими услуг. Экономическая роль правительства сводится лишь к поддержанию работы рынков.
Существует ещё одна глубокая причина, по которой эти теории являются притягательными. Если бы существовал простой, единый и универсальный подход к описанию экономического поведения, то рациональные ожидания, эффективные рынки и модель DSGE были бы одним из его результатов. Любой другой способ описания мира привел бы к осознанию того, что люди в своих суждениях склонны зависеть от неверных посылок и восприятий, заставил бы признать наличие неопределенности, а зависимость действий от постоянно меняющихся социальных и культурных норм принял бы как факт. Попытки построения всеобщих моделей потеряли бы актуальность, оставив место локальным, зависящим от контекста, описаниям.
Нынешний экономический подход внешне выглядит научным в силу своей способности производить заключения на основе небольшого числа аксиом. Но только внешне — его предсказания, обычно, неверны. В действительности, действия инвесторов и высших экономических должностных лиц зависят от их устоявшихся мнений и особенностей личного восприятия, происходят в условиях неопределенности и являются продуктом социального контекста. Универсальной экономической теории не существует, и новое экономическое мышление с неизбежностью должно будет отразить многие противоречивые черты реальности.
Материал взят с сайта
www.contrarian.ru 
