Хрущев как абсолютное зло.
18.02.2006
Почему Хрущев? Потому что с ним связана узловая точка нашей истории, точка в которой должны были быть решены (но не были решены) определенные задачи. Эти задачи ни в коем случае не остались где- то в прошлом. Они, нерешенные, так и стоят перед нами и взывают к своему решению. Во время Хрущева, Россия потеряла некие возможности, некое будущее. Возможно, именно на ту развилку истории нам придется вернуться, чтобы обрести это будущее вновь.
Поэтому сначала мы должны проанализировать, что оставил Хрущеву в наследство Сталин. Вообще, без Сталина Хрущева понять невозможно. Вся его политика определялась не проблемами, стоящими перед страной, а простым «подростковым» протестом против Сталина, желанием сделать «лишь бы наперекор», независимо от того, к чему ведет этот «перекор».
Я сразу предупреждаю, что не являюсь сталинистом в общепринятом смысле слова. Считаю, что Сталин был идеальным правителем, наиболее полно воплотившем дух СВОЕГО времени, и именно поэтому - победившим. Но возвращение Сталина, его методов работы сейчас было бы так же нелепо, как и попытка поставить любого современного лидера на место Сталина в 30ые-50ые годы. И то и другое кончились бы катастрофой для России.
Россия впала в депрессию раньше, чем все остальные страны. Эта депрессия должны была неминуемо наступить везде, где к власти стало приходить «отмороженное поколение» «загоняющее клячу истории», левацкое поколение, основными ценностями которого были секс, наркотики, джаз, водка, прогресс, перманентная революция, война всему мещанскому, прошлому, свобода от всех религиозных и моральных норм (в том числе и в бизнесе). В США позже эта депрессия выразилась в крушении фондового рынка и проч., в России - в виде революции. Доказательство, что и то и другое - явления одного порядка и одного всемирного процесса дело отдельной работы. Важно, что Россия вступила в этот период раньше других, но она же и раньше стала из него выходить. Причем, методами, которые неминуемо должны были быть антилевацкими.
Троцкий, признанный мировой вождь «поколения бурных 20ых» не даром назвал свою книгу о Сталине «Преданная революция». Он видел в Сталине реставратора царской России, национального провинциала, а значит империалиста, в прошлом семинариста, а значит скрытого клерикала. Чем, для Сталина, были репрессии 30ых? Уничтожением «старой гвардии», уничтожением всех, кто ходил в кожаных куртках и, нанюхавшись кокаина, стрелял из маузера контру без суда и следствия. Кстати, Сталин восстановил суды и следствия и даже сделал их показательными, в отличие от революционных времен, когда «в расход» пускали всех буржуев, попов и кулаков, только за внешний вид, в 30ых была восстановлено элементарное следствие и делопроизводство, террор в сравнении с революционным уменьшился примерно в 100 раз. Это явно консервативная и ре-акционная политика.
В то же время в СССР воплотились в жизнь самые светлые мечты либералов - всеобщее избирательное право, равенство полов, отсутствие препятствий для социальной мобильности (любой независимо от сословия и происхождения мог стать «всем»), отсутствие давления на образование и жизнь феодальных институтов типа Церкви. В короткое время 80 миллионов безграмотных крестьян было обучено грамоте, это ли не триумф Просвещения? Московское метро и высотки описывали как чудеса света, великие стройки по тем временам, самые современные, вызывали ощущение сбывшегося фантастического будущего. Рост промышленного производства по своим темпам до сих пор не превзойден ни одной страной мира. Это к вопросу о «неэффективности экономики социализма»- тезису, который успешно внедрен в мозги большинства на Земле и прежде всего в стране, где эта эффективность была продемонстрирована. После войны восхищались японскими чудом, сейчас китайским, но всех чудеснее было первое чудо - советское (с которого японцы и китайцы, кстати, все и срисовали). Такие темпы - явно левацкое и прогрессистское явление. Не даром, критик Сталина Волкогонов считал, что, уничтожив Троцкого, Сталин полностью воплотил все его мечты. Итак, Сталин одновременно - и левак, и ре-акционер и либерал….
В этой связи интересен спор «об уклонах» имевший место в партии. Какой уклон лучше, правый или левый? Левый предполагал, например, не просто колхозы, а коммуны - кибуцы, где все общее, «и портки и детишки», а правый уклон, предполагал, что крестьянство будет развиваться «естественным путем» без подтягивания к историческому авангарду. После экспериментов, и перегибов было решено, что «оба уклона хуже». Что происходило? То ли в СССР осуществлялась консервативная политика под прикрытием левой коммунистической идеологии? То ли осуществлялись коммунистические цели консервативными методами?
Может это историческое недоразумение, но для мировой элиты, во всяком случае, все, что происходило в СССР, было продолжением левого сценария. И интеллигенция винила свои правительства за то, что они испугались и развернули историю обратно, в консерватизм и фашизм. Надо было, по мнению «прогрессивной общественности», как СССР, не боясь трудностей и жертв, идти вперед!
В 30ые годы весь капиталистический мир впадает в депрессию. Выстраиваются огромные очереди безработных, стреляются банкиры, свирепствует туберкулез… А в это время приезжающие из СССР в США туристы смотрят на капиталистический мир свысока: «Какой-то дооктябрьский Елец, аль Конотоп!», «Одноэтажная Америка».
Наоборот, те, кто побывал в России, или хорошо был знаком с тем, что там происходило, рассказывали удивительные вещи. Г. Уэллс, и Б Шоу, Р. Ролан, и А. Барбюс, Л Арагон, и Т Драйзер, Э Хемингуэй и Л Фейхтвангер, Р.Тагор и Д Неру - все это самые модные, самые «продвинутые» деятели тогдашней элиты побывали в СССР и написали эссе и книги полные непомерного восхищения, иногда открытого, иногда скрываемого.
Если с середины 19 века либерализм был в кризисе, так сказать, теоретически, то есть коммунизм и социализм были просто модными идеями с позиций, которых интеллигенция обличала все и вся, то с 30ых годов ситуация резко изменилась. Коммунизм, как казалось, на практике доказывал свое огромное превосходство. Идеал обрел плоть. Различные страны сотрясали забастовки на тему «Хотим как в Советах!». Интеллигенция бредила всем русским, недаром НКВД так легко вербовал самые высшие чины и самых лучших ученых - на идейной почве! История с «кембриджской четверкой» была бы невозможна без коммунистической пропитки передовой западной интеллигенции.
Ситуация усугубилась после победы СССР над Германией.
С точки зрения «мировой прогрессивной общественности», во Второй Мировой войне столкнулись две силы: одна воплощала все модное и прогрессивное, что тогда было, а именно, коммунизм, вторая - все самое реакционное, антиглобалистское, националистическое до расизма, феодальное и отсталое - фашизм. Настал момент истины для всех, кто так и не решил с кем ему быть.
Соответственно, победа в этой войне СССР означала принципиальное торжество прогресса, свободы, науки, техники, равенства людей, скорую смерть сословий, эксплуатации, колониализма, мракобесия и проч.
Когда СССР победил (а победил именно СССР, тогда в этом не сомневались) «всему прогрессивному человечеству» стало понятно, на чьей стороне правда истории, на чьей стороне будущее. Дальнейшие успехи Сталина только подтверждали это мнение.
Европа восстанавливается при помощи США и огромных вливаний (план Маршалла). Медленно. У нас уже во всю снижают цены, а Англия на несколько лет позже СССР отменила карточки! Кто-то еще говорит про «экономическую неэффективность социализма»? Человек, имеющий телевизор, считается в послевоенной Европе богачом. Везде огромные очереди, мусор, нищета, гиперинфляция, дорогое образование и медицина. (Это всего лишь полвека назад).
А в СССР в это время и атомная бомба, и первый в мире атомоход, и первая в мире атомная станция, а чуть позже первый синхрофазотрон, и первый спутник, а потом и первый человек в космосе… Успехи СССР шокировали истеблишмент и вызывали восхищение у интеллигенции, «людей труда» и в развивающемся мире…
По сути дела, интерпретация Хайдеггером итогов войны, сделанная им в узком кругу в 1945ом была «гласом в пустыне». Его единственного нисколько не обманул тот факт, что идеология в СССР называется коммунизмом. Старый консерватор ни на минуту никогда не мог считать никакой коммунизм реальностью, а, следовательно, и движущей силой победы. Если СССР победил, то это говорит только об одном: он был более изначален, более почвенен, более укоренен в сущности истории. Через русскую мистику, Византию, к Греции ведет нить русского: «Субстанциальная сущность духа в теологически - философской спекуляции христианской церкви была продумана в [догмате] триединства Бога; для западной римской церкви основополагающим стал труд Августина «De trinitate»; в восточной церкви осуществилось другое развитие; так, в России, в русском (Russentum) получило распространение учение о священной Софии. Оно и сегодня все еще живет в русской мистике, принимая такие формы, которые нам трудно себе даже представить. Действие духа как всепроникающей силы просветления и мудрости (Софии) «магично». Сущность магического столь же темна, как и сущность пневматического… Поэтому отнюдь не будет преувеличением, если я скажу: то, что сегодня недальновидно и недостаточно продуманно рассматривают только как нечто «политическое», даже грубо - политическое и называют русским коммунизмом, пришло из духовного мира, о котором мы почти ничего не знаем, не говоря уже о том, что мы забываем подумать, в каком смысле даже грубый материализм, внешняя сторона коммунизма, есть не нечто материальное, но спиритуальное; мы не думаем о том, что он - некий духовный мир, и понять его, как и принять решение о его истинности или неистинности, можно только в духе и исходя из духа».
В самом деле, как можно не увидеть очевидное, что «материализм» с его ставкой на потребности, на эгоизм, с его отрицанием любого духовного порыва никак не может быть основанием для духа воинственности и победы? Как может материалист идти на смерть? То же самое касается и трудовых подвигов. Нормативы на заводах у нас были общие с мировыми нормативами, они не были ни завышены, ни занижены, они были рассчитаны по рациональной системе организации труда, по системе Тейлора и были завезены в 30ые годы американскими инженерами. Но люди умудрялись выдавать по 10-15- 150 -300 норм в сутки! В старину про это говорили «Бог помогает», да и свидетели сравнивали энтузиазм «стахановского» труда с исступлением молитвы, в котором человек оказывается в другом измерении, где время течет медленнее и вмещает больше.
В подобное же состояние входит и идеализируемый православием воин-монах, каковыми являются многие русские святые.
Этот так же не объяснимо с точки зрения «сознания», как движения каратиста, находящего в состоянии медитации во время боя, и, таким образом, из-за полной включенности в происходящее, он может более чем автоматически реагировать на мельчайшие изменения ситуации. Некоторые ошибочно считают, что автоматизм возникает от долгих тренировок, но на самом деле, ситуация каждый раз непредсказуема и нова и автоматизм как автоматизм всегда бы «не попадал», мешал. Здесь мы имеем дело с совершенно другим подходом.
Все разговоры о рабском труде при социализме - противоречивы. Публицисты убили много времени и бумаги, чтобы доказать, что свободный капиталистический труд эффективнее рабского социалистического. А потом столько же времени и бумаги тратится на то, чтобы доказать, что успехи сталинского СССР основаны на рабском труде. Требовать, чтобы две мысли были согласны там, где нет ни одной, было бы с нашей стороны по отношению к этим господам чрезмерным.
Наши деды рассказывают о «духе мая 45ого» как совершенно неповторимом феномене: энтузиазм, взаимопомощь, непривязанность к вещам (какая может быть привязанность к тому, в бренности чего за время войны пришлось убедиться, все десять раз приобретя и потеряв?). Казалось, что каждый стремится ежечасно совершать «подвиг» то есть превосхождение себя, собственной лени, усталости, потребностей, для этого используется любой повод, нужда или страдание ближнего, выдвигаемые руководством трудные задачи и проч. Воспроизведение победы над собой, над обстоятельствами, над внешним и внутренним врагом каждый момент жизни. Главное - стяжать и удержать дух победы.
Внезапно открылось, что дух победы, это дух радости, а не напряжения. Внезапно открылось, что это дух благородства и прощения, а не дух мести (кстати, по этому забылись и простились все репрессии, тяжесть коллективизации индустриализации, как справедливо отмечали многие, народ абсолютно любил власть).
Сталин, единственный из руководства, как показали дальнейшие события, трезво оценивал ситуацию. Он довольно смело взялся за критику марксизма и материализма с одной стороны, и начал оказывать всемерную поддержку Православию с другой стороны. Троцкий перевернулся бы в гробу, узнав, что Сталин всерьез разрабатывал и осуществлял проект по задариванию православных патриархов с тем, чтобы они на вселенском соборе, который должен был бы пройти в Москве, передали титул «Вселенского патриарха» от Константинопольского Патриарха - Московскому.
Самое главное - это новации в сфере экономики. Если экономика при капитализме это наука выживания в условиях рынка (макроэкономика), то экономическая наука при социализме это, по сути, наука управления корпорацией (микроэкономика). Сталин хотел превратить страну в корпорацию, где все граждане были бы акционерами, а правительство - менеджментом (партию предполагалось полностью устранить от власти).
Согласно аксиомам капитализма цель корпорации - это благо акционеров. Так и здесь в сформулированном Сталиным «основном экономическом законе социализма» целью являлось «удовлетворение постоянно растущих материальных и культурных потребностей…на базе высшей техники». Или как бы сказали сейчас: «на базе хай - тек»! Понятно, почему в тяжелое время Сталин находил возможным тратить на образование до 15 процентов бюджета. Предполагалось, что мы станем ведущей хай-тек державой. Страна - корпорация работает, инвестирует прибыль в производство передовых средств производства в первую очередь, то есть создает капитал, капитализируется, и только оставшееся потребляет (принцип по которому живет каждый капиталист).
«Дивиденды акционеров» будут выдаваться в не денежной форме, а путем снижения платы за жилье, бесплатного обучение, бесплатной медицины, снижения цен на основные, а потом и вообще на все продукты, и, наконец, через снижение рабочего дня!!! Рабочий день должен был быть сокращен до 4 часов, чтобы не было безработицы, а свободное время - главное богатство человека (на Западе оно доступно только капиталисту, но у нас капиталистами в перспективе должны были стать все)- шло бы на научное, творческое, культурное и спортивное развитие нации.
Этим планам Сталина не суждено было сбыться, планы отстранения партии от власти и борьба вокруг трона обострившаяся из-за понимания, что в скором времени кто-то должен стать наследником, привели к возне, инспирированию заговоров, «дел врачей», «борьбе с космополитизмом», в конечном итоге, возможно, сам Сталин также пал жертвой одной из интриг.
Были ли сталинские реформы право-консервативными? Да. Были ли они ультралевыми - прогрессистскими? Безусловно. Были ли они капиталистическими? Очевидно. Были ли они социалистическими? Без всякого сомнения. Но что это, однако, все значит? Это значит, что понятия традиционной политологической и политэкономической науки промахиваются мимо цели, они не могут постичь феномен, а это значит, что традиционная наука должен быть подвергнута серьезнейшей ревизии, должна быть изменена в своих основаниях.
После смерти Сталина перед советской элитой встало несколько важнейших задач, для решения которых требовалось известное мужество и видение исторической перспективы.
1) Необходимо было удержать и укрепить роль мирового авангарда, а для этого противопоставить консервативной геополитике Запада привлекательную во всем мире идеологию. Конечно, хорошо, когда Черчилль говорит о «вечных интересах Британии», этим можно даже покорить сердца британцев, но не африканских негров, не китайских крестьян, не латино-американских гаучо и даже не рафинированных европейцев. На геополитике империи не строятся. Либерализм обращался к каждому человеку с идеей свободы, коммунизм обращался к каждому в мире с идеей свободы и справедливости. Это пока работало, но как «нельзя обманывать всех все время», так нельзя и говорить «истину» всем все время. Требовалась кардинальная реформа марксизма, это было ясно уже Сталину. Эта задача для философов. Для этого должна была быть допущена как минимум свобода философских дискуссий с привлечением зарубежного и прежде всего отечественного опыта мысли. В отличие от производства, где 99 процентов продукции должно соответствовать стандарту, и лишь - 1 процент отводится на брак, в творческой лаборатории, лишь 1 процент отводится под возможную великую идею, все остальное - руда.. Мы победили в войне: надо было ответить, каким духом? И главное, каким духом возможны будущие победы, какая эпоха нас ждет?
2) Аналогичная задача для политологов, обществоведов и пропагандистов. Старые формы и методы пропаганды, действовавшие на безграмотное крестьянство и рабочий класс уже явно отживали свое. На смену шло поколение грамотных людей, шел мощный средний класс. Так, например, возможно, нужно было отказаться от понятия и от института партии, как принадлежащего старой науке и практике. Такие мысли были у Сталина еще до войны, существуют даже избирательные бюллетени для выборов на альтернативной основе. От них пришлось отказаться, так как партийная верхушка запугала Сталина потерей контроля. Уже в войну стало очевидно, что партия является пятым колесом в телеге, и она полностью была выключена из системы принятия решений. Институт традиционных комиссаров и политинформаторов так же себя изжил, из-за чего их и отменили. Революционная агитация, реклама и пропаганда должны были быть заменены мягким пиаром, да и сама идеология должна была стать более глубокой, многомерной, изощренной, подходящей возросшим требованиям масс, которые уже перестали быть массами в строгом смысле слова.
3) Своя задача стояла и перед экономистами. Выше уже было сказано о том, что категории политэкономии в рамках старой парадигмы не понимают общества, которое возникло и вырвалось на передовые позиции в мире в СССР. Не понимать - не значит быть в недоумении и молчании, не понимать - гораздо чаще это значит подвергаться иллюзии полного понимания, на самом деле коряво и внешне перетолковывать происходящие в чуждых и неподходящих внешних терминах, новое общество, не правое, не левое, не либеральное, не социалистическое, не консервативное, нужно было осмыслить, категоризировать в новых понятиях, сознательно теперь уже использовать эти понятия как в политической практике, так и в экономическом хозяйственном менеджменте. Возможно, надо было отказаться от понятия стоимости и прибыли в денежных формах, отказаться от налогов всех видов, как категорий и институтов старой политэкономии и вспомнить о категории «свободного времени» как мерила истинного богатства и мн. др.. Намеки на это так же были в последних работах и действиях Сталина.
4) Перед гуманитарной интеллигенцией стояла задача творческая: нужен был новый стиль, новый образ жизни, новая поэзия, живопись, новая архитектура, новый театр, новое кино, новая музыка, новый промышленный и др. дизайн. Все это должно было и могло стать модным во всем мире. Сейчас это трудно себе представить, но в 50ых годах США вовсе не были законодателями мод в массовой культуре. Да, работал Голивуд, но советские картины были конкурентносособны, был интерес к советской и русской литературе ,поэзии, искусству, вообще всему русскому и советскому. Что касается музыки, то на мировом рынке звучали все языки и мелодии (и русская популярная музыка- особенно часто), никому в голову не приходило, что язык популярной музыки должен быть английским. До «Битлз», и в этом их заслуга и феномен, рынок шоу-бизнеса был ничей! Он, и вообще рынок массовой культуры, должен был быть захвачен. С новыми инструментами, мелодиями, ритмами. Нам трудно себе представить, что могло быть как-то иначе, чем было, но реально раскрутке поддается все на свете. Китайцы, а их больше миллиарда, до сих пор предпочитают русские мелодии и русский язык в песнях - английскому. Кстати, китайский многомиллиардный рынок поп-музыки русские могут захватить и сейчас.
Одним словом, СССР должен был быть локомотивом истории, он должен был ТВОРИТЬ историю не по каким-то уже известным рецептам, а сам, поскольку все, что он делает, делалось бы впервые! Он должен был действовать, а все остальные идти в фарватере, подражать или реагировать. Этот вопрос о вредном подражательстве в науке уже поставил Капица в письмах к Сталину. Сталин его услышал, и реформы в науке действительно создали мощнейший мирового уровня технический задел. Впервые не мы, а нам стали подражать в атомной энергетике, в авиации, в космосе, в математике, в отдельных отраслях физики… Но тоже самое должно было произойти в гуманитарных науках и искусстве!
Надо констатировать, что со всеми означенными задачами наша гуманитарная элита не справилась и даже не осознала как таковые. В нашей гуманитарной среде распространено вреднейшее убеждение, что «Запад мехнистичен, бездуховен, бесчеловечен…» и проч. На самом деле, главное оружие Запада - гуманитарное, мы выиграли гонку в технике, но проиграли в конце 20 века в гуманитарных технологиях, мы проиграли гуманитарную войну. И проиграли ее именно потому, что не осознали вышеописанные проблемы и не решили их. Это, однако, не является только вопросом истории, задачи никуда не делись, их невозможно обойти, их в любом случае предстоит решать, если, конечно, Россия собирается быть.
То, что сделал Хрущев было прямо противоположным во всех отношениях. Самое главное, это его установка на борьбу с прошлым, со Сталиным и всем, что с ним связано, а не озабоченность будущим, Хрущев был ре- акционером в худшем смысле этого слова
А) Хрущев был малообразованный, в отличие от Сталина, человек, сформировавшийся как политический деятель в Донбассе, где всегда были сильны троцкистские настроения. Он был откровенным материалистом, и реально заблуждался насчет роли материализма в победе и вообще в идеологии. Хрущев откровенно презирал дух, Церковь, философию, гуманитарную проблематику и все что с ней связано. Поэтому он даже не ставил задачу быть в духовном авангарде мира, он поставил задачу «перегнать Америку по молоку и мясу». Сама постановка Америки как образца и ориентира, сама ставка на материальные потребности, на потребление, на «живот» была заранее проигрышна и главное, резко снижала, профанировала «дух победы». В СССР тогда были десятки миллионов людей, которые готовы были в «сотню солнц мартенами воспламенять Сибирь» (Маяковский), лететь к звездам, освобождать человечество, а им было предложено повышать яйценоскость, надои и удои. Сам отказ от принципа опережающего развития средств производства и переориентация на «товары потребления», означало ставку на проедание капитала, а не на капитализацию. Такая политика всегда может быть только временной или ведущей к краху. Что касается гуманитарной сферы, она была без боя сдана врагу. Именно при Хрущеве в Москву зачастили всевозможные кумиры зарубежной эстрады, оркестры, театры и певцы, которые в итоге создали уверенность в элитах (это выражали появившиеся тогда стиляги), что «модное и западное - это одно и то же». На базе этой ценности потом сдетонируют основные информационные бомбы холодной войны.
Б) В международной политике он сделал то, за что ему были должны поставить памятник все мировые антикоммунисты и реакционые круги. Своим стучанием ботинком по трибуне ООН и криками «Мы вас похороним!» он оттолкнул очень большую часть элиты и простого народа от СССР. Симпатии, даже среди простого народа буржуазных стран Европы были вполне естественны, СССР избавил мир от газовых камер и других зверств, которые все увидели на Нюрнбергском процессе. Бояться «советов» не было резона, ведь это была страна вдов и инвалидов. И верить, что она собирается покорять весь мир ни у кого не было причин. Поэтому по началу и Трумэн, и Черчилль с их речами воспринимались как бесноватые, как люди потерявшие связь с реальностью, как бьющийся в агонии старый мир. Эйнштейн смеялся над фултонской речью Черчилля. Страна потерявшая более 20 миллионов и которая и так уже идейно скоро завоюет весь мир никому не может угрожать…Какой «железный занавес»? Зачем? Но Хрущев сделал то, что не могла сделать вся антисоветская пропаганда - он заставил бояться СССР. Другим «успехом» в международной политике была ссора с Китаем, который смотрел СССР в рот в течение полувека и который готов был идти в фарватере наших реформ, что сразу же обеспечило бы господство над большей частью Земного шара. Китай ушел в объятия Америке. По сути, он стал производственным цехом США, тогда как сама Америка сосредоточилась на производстве нематериальных активов (долларов, музыки, программного обеспечения, образа жизни, фильмов, брендов, безопасности, хай-тека). А ведь Китай мог быть нашим цехом, освобождающим нас для роста в хай-тек и хай-хьюм. Хрущев, подписал бестолковую декларацию с Японией, пообещав ей Курильские острова после заключения мирного договора. С тех пор у нас нет договора и нормальных отношений с третьей экономикой мира. Тут еще много можно привести примеров, тот же бестолковый «Карибский кризис», показавший психологическую слабость Хрущева.
В) Вернемся к политике внутренней. Вместо, того, чтобы как сказано выше, вообще отказаться от принципа партийности или хотя бы снизить роль партии, Хрущев ее поднимает на запредельную высоту. Он заявляет совершенную неправду, а именно, что война была выиграна под руководством партии. Самой большой акцией по поднятию роли КПСС, стал XX съезд и доклад о культе личности. Доклад дал старт многочисленным фальсификациям истории, относительно репрессий, масштабы которых завышались в сотни раз, и не только, старт уничтожению части драгоценных архивов, а главное, он поднял забытую и ушедшую в прошлое тему. Даже крестьяне больше всех пострадавшие от коллективизации, и то, повоевав бок о бок с «городскими» и увидев, как коммунисты первыми шли в атаку и умирали (было выбито 3 состава партии за время войны), и то все простили властям. Май 45ого объединил страну, перевернул страницу истории, но Хрущев, не боясь известной поговорки, решил «помянуть старое». Результат - смятение в элите, чувство, что «победа оплевана», что нет ничего святого, чувство, что тебя предали. Те, кто вчера был героем, сегодня были вынуждены прятать глаза, в обществе главными эмоциями стали не оптимизм и радость, а недоверие и смущение. Дело не в том, что людям было стыдно за себя, сами то были не в чем ни виноваты. Просто еще вчера всем казалось, что мы знаем куда идем, все хвалили Сталина, плакали на похоронах, громко защищали какую-то точку зрения, а сегодня … раз и все оказалось не так, или просто сомнительно, и ты выглядишь дураком перед своими близкими, перед подчиненными… Как же так? Что же делать? Куда идти? Вопросы остались без ответа. Поколение победителей стало прятаться и стесняться, раз почувствовав себя преданным, человек теряет доверие. По мысли Хрущева, разговор о репрессиях должен был улучшить взаимопонимание между властью и народом, на самом деле, он вбил огромный клин: «Неизвестно, что завтра опять выкинет власть, сегодня разоблачили, завтра обратно воскурят фимиам, молчи, не высовывайся - за умного сойдешь» - вот что стало итогом.
Съезд имел и международный резонанс: например, число членов французской коммунистической партии сократилось в 10 раз, от СССР отвернулся Китай, который не считал Сталина виноватым и проч. Авторитет СССР стал серьезно падать.
Г) Хрущевский период окрестили «оттепелью», но на самом деле, именно при Хрущеве возник волюнтаристский стиль управления. Не вникая в систему принятия решения при Сталине и не будучи допущен к ней, Хрущев воображал, что генеральный секретарь - царь и бог, который ни с кем не считается. На самом деле при Сталине были и острые разногласия, и кулуарная борьба и партийные дискуссии и совещания со специалистами. Не всегда победителем в различных вопросах выходил Сталин. Иногда вопреки Сталину побеждала точка зрения какой-то группировки в руководстве, и Сталин нехотя подчинялся. И наоборот, Хрущев принимал решения в соответствие с минутным капризом. Понравилась ему в Америке кукуруза и стоячие кафе, он тут же приказал всю страну уставить кафетериями и засеять кукурузой. В сельском хозяйстве некомпетентность и волюнтаризм проявились особо рельефно. Вместо того, чтобы идти по пути интенсивного земледелия, решили экстенсивно распахивать целину. Ну, ладно распахали, но ведь в степи ветры, нужны особые сорта хлеба, ирригация, борьба с эрозией, ничего не было предусмотрено. В итоге целина обошлась себе дороже. Отдельный удар был нанесен по личным крестьянским хозяйствам: пришлось, как во времена раскулачивания, вырезать всю «лишнюю» скотину.
Д) Казалось бы, Хрущев, как «либерал» в сравнении со Сталиным должен был попустительствовать всякой творческой интеллигенции. И если бы он так сделал, в его активе появился бы хоть один плюс, но феномен Хрущева в том, что он был либералом там, где не надо, а там где надо, был тупым тираном. Именно он устроил на выставке в Манеже разнос Э. Неизвестному и всем авангардистам- формалистам, которые, понимаешь ли, творят непонятное народу искусство…. Как явный троцкист, «шариков», с его «Академией не кончал, в семи комнатах не жил» и «Что тут думать? Взять все и поделить», Хрущев снижает бюджетные траты на образование до 3х процентов. При Сталине профессора и инженеры считались элитой общества, получали большие квартиры с несколькими комнатами под мастерские и библиотеки, имели приличную зарплату… Хрущев уравнял всех, чтобы пролетариат не завидовал. В то же самое время именно «либеральный» Хрущев впервые со времен Ленина и Троцкого силой подавил волнения в Новочеркасске. Если после войны все жили с ощущением себя «хозяина в собственной стране», было чувство полной нераздельности народа и власти, то после Новочеркасска (во время расстрела рабочих погибли даже дети) появилась трещина между властью и народом и она с тех пор все более разрасталась.
Е) Наконец, Хрущев передал власть в стране номенклатуре, которую сам же и создал. При Сталине в промышленности процветало «проектное командование». Надо создавать атомное оружие? Под эту задачу, за которую отвечает конкретный человек, формируются структуры, собираются команды, коллективы, выделяются средства, производственные мощности. Проект закончен, ответственному слава и почет, а люди и мощности переводятся на другой проект. При Хрущеве аккордная система была разрушена, а создана функциональная система министерств и ведомств, в которой никто ни за что конкретно не отвечал, но отвечал за отдельные, свои, участки работы по специальности в разных проектах. Отсюда возникали конфликты интересов, что и для кого делать в первую очередь. Коль скоро все завязано на все, это требовало координации, и Хрущев создает Совнархозы, в которые по территориальному признаку входило все руководство региона. Если раньше внутри министерств и ведомств формировалась своя этика, свой дух, даже соперничество с другими (что необходимо, так как каждый играет свою роль, например, судьи должны культивировать в себе судебную этику, прокуроры - прокурорскую, адвокаты - адвокатскую и в процессе суда- состязаться, биться за честь мундира, от чего выигрывает в итоге правосудие), то теперь все друг с другом были в сговоре, все были знакомы, все решалось в кулуарах. От Хрущева и пошли всевозможные территориальные кланы: ставропольский, ленинградский, свердловский. Права территорий, особенно национальных республик, были увеличены, начались возвращения «наказанных народов». В руководстве стали состязаться не проекты, не результаты, а территории. Когда Хрущев передавал Крым Украине, к которой он никакого исторического и хозяйственного отношения не имел, это был подарок украинскому клану за помощь в захвате власти.. С Хрущева в народе пошли слухи и утвердилось мнения, что «правды нет, что начальники все друг за друга, что воевать с ними бесполезно». Если человек сталинской закалки все еще по привычке ходил «качать права» спорить, называть хамоватого бюрократа «врагом народа», то «человек оттепели» смирено стоял в очереди и проглатывал любую обиду от серого человека в шляпе с портфелем. Именно во времена Хрущева был создан бюрократический язык власти, разительно отличавшийся от сталинского стиля, когда даже в документах высших органов страны стояли простонародные, а иногда почти нецензурные слова.
Даже такое благое дело как расселение коммуналок в отдельные квартиры было проведено бестолково. Люди должны жить отдельно, но попутно было уничтожено то, что называется местным самоуправлением, которое было в коммуналках и которое наследовало крестьянскому общинному уникальному быту. Жилищная реформа могла быть проведена так, чтобы не рубить под корень дух взаимовыручки, социальную ответственность (например, через создание кондоминиумов). Потом мы удивляемся, почему вдруг люди стали мочиться в подъездах, рисовать на стенах и плеваться в лифтах. Потому что это стало не их делом, а делом коммунальных служб.
Кто -то возразит, но ведь при Хрущеве стала лучше жизнь, да и вообще именно при нем были запуски спутников в космос, хорошие темпы экономического роста. На это нужно ответить, что 30ые годы были годами после гражданской войны и разрухи, и временем подготовки к новой войне (то, что война будет, было ясно еще в 29 году, и смешны все разговоры, что «Сталин был не готов»). Жесткие темпы коллективизации и индустриализации объяснялись и оправдывались только грядущей войной. Интересно, кто построил танки и самолеты, кто обучил грамоте крестьян, которые смогли на этой технике потом воевать? И наконец, послевоенные годы опять были восстановлением хозяйства. Время Хрущева было мирным, сравнения тут некорректны. Но самое важное, что маховик успехов был запущен до него. Маховик, как известно, разгоняется медленно, но инерция его так велика, что потом даже специально его не остановить. Сверхдержава, созданная Сталиным развивалась по инерции и совершала успехи еще вплоть до середины 70ых годов, только после этого пошел «обратный отсчет», мы стали терять позиции и окончательно вернулись к границам времен после Первой мировой (которая была Россией проиграна) к началу 21 века. В последние 20 лет вообще ничего не построено, все только проедалось и разворовывалось и у нас еще что -то есть. Инерции того маховика хватило практически на 50 лет, сейчас плоды тех трудовых и боевых подвигов полностью уничтожены и проедены, мы вернулись почти на 80 лет назад.
После знакомства с политикой Хрущева невольно задаешь себе вопрос: а не резидент ли иностранных разведок? Как его упустили в знаменитом 37 году, неужели репрессии были недостаточны? Упустили скорей всего по причине незначительности, а после войны вообще был кадровый голод. Но вот если бы не упустили, то можно себе представить, какие статьи писали бы в 1986-91 годах какие-нибудь Л. Разгоны и Р. Медведевы: «Кровавый вихрь несся по стране, а параноику-тирану все было мало… По оговору стукачей был расстрелян молодой подающий надежды руководитель, «верный ленинец» лидер московских коммунистов Н. С. Хрущев. К стандартным бредовым обвинениям в троцкизме, связях с иностранными разведками и заговоре с целью свержения Сталина, полученным на основе лживых доносов, иезуитская извращенная фантазия палачей, словно в издевку, добавила и совсем уж абсурдные обвинения: вынашивание планов засеять страну кукурузой и передать русский Крым Украине! Поистине жестокости, бесчеловечности и аморальности извергов-чекистов не было предела!».
Только как знать, может, если бы его все-таки вычислили, то не было бы никаких статей Медведевых и Антоновых- Овсеенко, а аналогичные «перестройке» катастрофические процессы шли бы не у нас, а в Америке.
