1. В детстве мне не разрешали видеться со Сталиным. Заочно я его, конечно же, знал – по школьным анекдотам, где Иосиф Грозный артистически сажал в лужу фашистских гитлеров и американских президентов, а также строго спрашивал с растяпы Хрущева. Анекдоты считались политическими, но каждый нормальный пацан знал, что за политику уже не посадят. В худшем случае всыплют ремня. Как выглядит Сталин, можно было узнать на пляже. Смутный его профиль носили на груди угрюмые бледнотелые дяденьки в семейных трусах. Обычно на их телах зеркально сталинскому располагался столь же невнятный профиль Ильича, что составляло абсолютно ясное уравнение: Сталин = Ленин. Почему и с каких пор эта формула перестала действовать, взрослые не распространялись. Заговор молчания был, надо понимать, делом государственным.
– Пап, а правда что Сталина выкинули из Мавзолея за то что он запрещал анекдоты?
– Ты уроки выучил?! Неси арифметику, сейчас проверим…
2. Канонический горец в сапогах и с трубкой шагнул ко мне с экрана уже в эпоху цветного кино. Чем чаще он появлялся, тем становилось очевидней, что заслуг у этого генералиссимуса в победах только две. Во-первых, он постоянно интересовался, что думает по тому или иному поводу «товарищ Жюков». Во-вторых, он отказался менять пленных фашистских генералов на солдата Якова Джугашвили. Через старшие классы Сталин проходил в шумной толпе прочих коммунистических функционеров, ничем особым не выделяясь, через запятую.
Иное дело – институт. В истории КПСС отец народов был начертан весьма ядовитыми красками. Тип этот оказался для партии человеком совершенно случайным, пролезшим наверх вопреки ленинским заветам, и уничтожившим политических врагов очень коварно. Не взирая на принципы социалистического гуманизма.
– В общем, это была жалкая, ничтожная личность, дурно повлиявшая на советское общество.
– Хорошо, давайте зачетку.
3. Очередное свидание с великим вождем произошло неожиданно – в вузовском гараже, куда я пришел устраиваться водителем на время каникул. Механиком оказался вертлявый грузин, студент-заочник, неизвестными ветрами занесенный в Хабаровский политех. – Даю тебе лючший аппарат! Брата моего машина! Ты сюда посмотри! – заливался он, распахивая дверцу бортового газика. Кабина дышала восточным великолепием: вдоль и поперек протянутая бахрома, белая «волговская» баранка и монументальный портрет Иосифа Виссарионовича во френче, с одинокой звездой Героя. Фотография была аккуратно вделана в красную бархатную штору на задней стенке кабины. Я ухмыльнулся. Видимо так выглядел сельсовет времен головокружения от успехов.
– Сталина не любишь? – изумилось новое начальство, заводя машину. Движок зашелестел ровно, почти неслышно. Вертлявый пошарил в бардачке, вынул жеваную газету, исписанную телефонными номерами и, повертев в руках, ехидно потряс каким-то вытертым снимком.
– Может, Брежнева повесишь, а?
4. Внезапно все изменилось. Я начал встречаться с Кровавым Тираном всюду и ежедневно: в газетах и журналах, в книгах и фильмах. Это была оглушительная, истерическая, беспрецедентная раскрутка суперзвезды. В грандиозный пиар вкладывались миллионы долларов и миллиарды слов. Правые и левые кричали только о нем. Телевизор сделал его кумиром всех передач и всех каналов: Сталин командовал Ставкой, подписывал приговоры, участвовал в светской полемике и политических дебатах, поднимал тосты в Масках-шоу, вальяжно разгуливал в Городке, пугал школьников Ералаша. О Величайшем из Величайших со мной заговорили соседи, коллеги по работе, попутчики в электричке, невинные дети.
У меня начали шалить нервы, я стал озираться, прятаться от вождя.
Тогда Сталин явился ко мне во сне. На нем был агрессивно-малиновый, расшитый золотыми завитушками френч, в руке дымилась щегольская трубка с полуметровым мундштуком.
– Товарищ Сталин, – закричал я, леденея от ужаса, – уже лет двадцать мне твердят только о вас. Я знаю вашу биографию лучше своей собственной… я узнаю вас по голосу и походке… я даже читал ваши стихи!.. Поверьте, полюбить вас еще больше я уже не сумею, а эти либеральные идиоты все ругают вас и ругают! Пожалуйста, товарищ Сталин, прикажите им всем заткнуться!
Сталин свободной рукой разгладил усы, отчего кончики вдруг удлинились и тоненькими травинками закрутились вверх.
– Пусть обо мне говорят, – неспешно ответил великий вождь и холодно улыбнулся. – На худой конец – пусть меня хвалят.
http://gidepark.ru/post/article/index/id/86805/?utm_source=newsletter&utm_medium=mail&utm_campaign=subscription
