Глава из книги Мирчи Элиаде "От Залмоксиса до Чингиз-хана":
ГЛАВА 1. ДАКИ И ВОЛКИ
РЕЛИГИОЗНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЭТНИЧЕСКИХ ИМЕН
Согласно Страбону, изначально даки назывались "daoi". Традиция, установленная Эзихиусом, сообщает, что "daos" - фригийское наименование "волка". П. Кречмер объяснил это слово, как производное от корня "dhau": "давить", "сжимать", "душить". Оттого же корня происходит имя лидийца Каидаулеса, имя фракийского бога войны Кандаона, илирийское "dhaunos" (полк), бог Даунус и др. Название города Даоус-дава, расположенного в Нижней Моэзии, между Дунаем и Aэмycoм, буквально означает "поселение волков".
Итак, издавна даки называли себя "волками" или "подобными волкам", похожими на волков. Страбон сообщает, что закаспийские кочевники-скифы также носили имя "daoi". Латинские авторы называли их "Dahac", а некоторые греческие историки "daai". Их этническое имя с большой вероятностью восходит к иранскому слову "dahae" - "волк". Однако подобные имена не были исключением среди индоевропейцев. К югу от Каспийского моря простиралась Hyrcania, на восточно-иранском диалекте - Vehrkana, на западно-иранском - буквально - "страна волков" (от иранского корня "veheka" - волк). Кочевые племена, заселявшие эту территорию, греко-латинские авторы именовали -"hyrkanoi" - волки. Во Фригии было известно племя Orka (Orkoi).
Вспомним о ликейцах Аркадии, а также о Ликии (Lycaonia) в Малой Азии, не говоря уж об аркадском Zеus Lykaios и Аполлоне Ликагенете. Это последнее прозвище Аполлона означает "рожденный волчицей", вернее, рожденный богиней Лето, принявшей облик волчицы.
Имя самнитского племени - луканс - происходит (по Гераклиту Понтийскому)от Lycos-волк. Их соседи, ирпины, обязаны своим наименованием слову "hirpus", самнитскому "волку". На склонах горы Соракте селились соранские ирпы, "волки Соры". По традиции, переданной Сервиусом, оракул завещал соранским ирпам жить, "как волки", т. е. захватывая добычу. Это племя не облагалось налогами и не подвергалось воинскому набору (Плиний), поскольку считалось, что один из их ритуалов, совершаемых дважды в год (хождение босиком по раскаленным углям), обеспечивает плодородие края. Этот шаманский ритуал, подобно "волчьему образу жизни", свидетельствует о довольно архаичных религиозных представлениях.
Можно привести и другие примеры. Заметим лишь, что племена, носящие имя волка, встречались и в довольно отдаленных регионах, таких, как Испания (Лоукентиой и Лукенес в кельто-иберийской Калеции), Ирландия и Англия. Этот феномен, однако, не ограничивается лишь индоевропейской цивилизацией.
Тот факт, что народ получает свое этническое имя от того или иного животного, всегда имел религиозный смысл. Вернее, его нельзя расценивать иначе, как выражение архаической религиозной концепции. В интересующем нас случае допустимо существование нескольких гипотез. Во-первых, можно предположить, что народ получил имя от бога или мифологического предка, являвшегося в облике волка. В центральной Азии известно несколько вариантов мифа, согласно которому волк женился на принцессе, и от этого брака произошел либо народ, либо правящая династия. Однако у даков мы не найдем ни одного упоминания такого рода.
Вторая гипотеза допускает, что даки позаимствовали имя у какой-то группы беженцев, будь то иммигранты из других областей или молодые люди, преследуемые законом и потому живущие подобно волкам или гайдукам, промышляя добычей вокруг поселений. Подобное явление получило множество свидетельств уже в глубокой древности и просуществовало до Средних веков. Важно провести различие между: 1) юношами, вынужденными на весь период инициации скрываться в далеке от селений и промышлять добычей; 2) иммигрантами, ищущими новые земли для заселения; 3) теми, кто находился вне закона и спасался бегством. Однако все они вели себя как "волки", их называли "волками", или они пользовались защитой бога-волка.
В период инициации лакедемонийский юноша (couros) в течение года жил как волк: он скрывался в горах, стремясь не поручаться никому на глаза. У многих индо-европейских народов иммигранты, ссыльные и беглецы именовались "волками".
В Законах Эдуарда Исповедника (около 1000 г. н. э.) говорится, что ссыльный обязан носить маску с изображением волчьей морды (wolfhеde). Волк был символом беглеца, и многочисленные боги-защитники ссыльных и изгнанников наделялись качествами волка или носили его имя. Например, Зевс Лукорейский или Аполлон Ликейский. Ромулус и Ремус, дети бога-волка Марса, вскормленные Капитолийской волчицей, также были беглецами. Согласно легенде, Ромулус основал на Капитолии прибежище для ссыльных и изгнанников. Сервий сообщает, что этот asylum находился под зашитой бога Лукориса. Лукорис же идентифицируется с дельфийским Ликореусом, богом-волком.
Наконец, третья гипотеза, способная прояснить загадку имени даков, основана на возможности ритуального превращения в волка. Подобное превращение могло быть связано либо непосредственно с ликантропией - широко распространенным феноменом, чаще всего, однако, встречавшимся в карпатско-балканской зоне, - либо с ритуальным подражанием поведению и внешнему виду волка. Ритуальное подражание волку характеризуется обрядом воинской инициации и, как следствие, возникновением Manner-bunde, тайных воинских союзов. У нас есть основания предполагать, что эти ритуалы и верования, перекликающиеся с военной идеологией, сделали возможным уподобление волкам беглецов, ссыльных и изгнанников. Для того, чтобы выжить, эти молодые люди, оказавшиеся вне закона, вели себя подобно бандам разбойников, иными словами, как настоящие "волки".
ВОИНСКИЕ ИНИЦИАЦИИ: РИТУАЛЬНОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ В ЗВЕРЯ
В своих исследованиях Лили Вайзср, Отто Хефлер, Штиг Викандер, Гео Виденгрен, X. Жанмэр и Ж. Дюмезиль значительно расширили наше представление об индоевропейских воинских братствах и особенно их религиозной идеологии и ритуалах инициации. В германской среде эти братства просуществовали до конца Volkerwanderung (переселения народов). У иранцев они засвидетельствованы уже во времена Заратустры, есть упоминание о воинских братствах и в ведических текстах, так что, несомненно, они существовали уже в индо-иранскую эпоху. Ж. Дюмезиль доказал присутствие определенных воинских инициативных обрядов у кельтов и романцев, а X. Жанмэр обнаружил следы подобных ритуалов у лакедемонийцсв. По-видимому, индоевропейские народы разделяли общую систему верований и ритуалов, характерных для воинских братств молодых людей (ниже мы увидим, происходила ли инициация всех юношей или только представителей определенного класса).
Суть воинской инициации заключалась в ритуальном превращении молодого воина в волка. Речь шла не только о храбрости, физической силе или умении выносить лишения, но и о магическом религиозном опыте, радикальным образом менявшем жизнь испытуемого. Он должен был преодолеть свой человеческий облик в порыве агрессивной, устрашающей ярости, уподоблявшей его бешеному хищнику. Древние германцы называли воинов-зверей berserkir, буквально, "воины в шкуре (serkr) медведя". Другое их имя ulfhedhnar, "люди в волчьей шкуре". На бронзовой табличке из Торслунда изображен воин, переодевающийся в шкуру волка. Итак, следует учесть два момента: 1) чтобы стать воином, необходимо магически уподобиться поведением волку; 2) ритуально надевалась волчья шкура либо с целью принять облик хищника, либо ради символического обозначения превращения в "волка".
Для нашего исследования важно, что превращение в волка осуществлялось путем ритуального надевания шкуры, предшествовавшего или следовавшего за радикальным изменением поведения. Все то время, что воин находился в шкуре животного, он не был человеком, а непосредственно - хищником: он не только становился жестоким непобедимым воином, охваченным furor heroicus, но и избавлялся от любого человеческого проявления, иными словами, он больше не чувствовал себя связанным с законами и обычаями людей. Молодые воины не довольствовались лишь правом обворовывать и терроризировать поселения в период ритуальных сборищ, но даже питались человеческим мясом. Вера в ритуальную или экстатическую ликантропию засвидетельствована как у членов тайных североамериканских и африканских сообществ, так и у германцев, греков, иранцев и индийцев. В том, что имела место реальная ликантропия, связанная с людоедством, нет ни малейшего сомнения. Африканские группы "леопардов" служат лучшим тому подтверждением. Однако подобные спорадические случаи ликантропии сами по себе не могут объяснить появление и устойчивость веры в "людей-волков". Скорее наоборот, существование братств молодых людей-воинов или колдунов, надевавших или нет волчьи шкуры и ведущих себя подобно хищникам, могло объяснить распространение веры в ликантропию.
Иранские тексты часто упоминают о "волках на двух ногах", т. е. о членах определенных Mannerbunde. В Denkart даже утверждается, что "волки на двух ногах вредоносней, чем волки на четырех". Другие тексты называют их "Keresa", воры, бродяги, промышляющие по ночам. Особенно подчеркивается тот факт, что они питаются трупами, при этом не исключается возможность настоящих каннибаличсских пиршеств. Однако в данном случае, похоже, речь идет о расхожем клише, используемом сторонниками Заратустры в полемике с членами этих Mannerbunde, которые в угоду своим церемониалам терроризировали села, и чей образ жизни полярно отличается от быта остальных иранских крестьян и пастухов. Во всяком случае, встречаются упоминания об этих экстатических оргиях, о некоем пьянящем напитке, облегчавшем превращение в зверя. Среди прародителей ахеменидов фигурировало семейство Saka haumavarka. Бартоломе и Викандер так интерпретируют это имя: "Те, кто превращаются в волков (varka), в момент экстаза, вызванного сомой (hauma)".
Вообще-то, вплоть до XIX века молодые люди приносили на свои пирушки украденные или отнятые продукты, особенно - горячительные напитки.
ДУБИНКИ И ЗНАМЕНА
Отличительными признаками этих иранских Mannerbunde служили "окровавленные дубинки" и знамена (drafsa). Как пишет Викандер, окровавленная дубинка служила в определенном ритуале для церемониального заклания быка. Дубинка стала символом иранских воинов-волков. Она - образцовое орудие древнего разбойника. Как и в случае с другими древними инструментами, дубинка сохранила свое ритуальное назначение и после того, как ее боевая функция перешла к другим, более современным орудиям. Кроме того, дубинка продолжала использоваться в качестве орудия крестьянами и пастухами. Так, румынские крестьяне применяли ее на протяжении всего Средневековья вплоть до новых времен. Даже сегодня она используется в молодецких играх (calugarii), в которых заметны следы инициативных ритуалов.
Отметим еще одно пересечение между иранцами и даками. По традиции, переданной в Шах-наме, на персидском знамени было изображение волка. Настенное изображение в Туркестане воспроизводит флаг с изображением волка или дракона с волчьей головой. В партскую эпоху на северо-западе Ирана и в Армении привилегированные подразделения армии назывались "драконами" и носили знамена в форме дракона. Также известно, что на знамени даков было изображение волка с головой дракона. Вполне возможно, что изображение draco на знаменах римской армии времен поздней империи возникло под влиянием партов или даков.
Напомним, что дракон присутствует и на знаменах германцев. Кроме того, волк изображен на скипетре, обнаруженном на "shipburial" (кладбище кораблей) в Саттон Ху: он символизировал легендарного предка королевской фамилии. Добавим, что в германской ономастике очень распространена тема Wulf-Wolf. Если принять во внимание все
остальные контексты, в которых волк играет важную роль в германской мифологии и ритуалах (berserkir, Mannerbunde, вурдалаки и др.), можно заключить, что хотя этот религиозный комплекс и общего индоевропейского происхождения, прямые параллели прослеживаются между иранцами, траками и германцами. Добавим к этому, что знамена с изображением волчьей головы засвидетельствованы у Ту-Кью, ответвлении племен Хьонг-Ну. Они верили, что ведут свой род от мифической волчицы. Каждый год вождь племени Ту-Кью приносил жертву Волчице в пещере, где она, по преданию, разрешилась от бремени. Члены охраны правящего рода назывались "волками" и во время сражения носили знамя с позолоченным изображением волчицы. Как мы сказали, миф о происхождении рода от волчицы или волка был широко распространен у турецко-татарских народов. Этот факт важен для понимания единой основы различных религиозных концепций, рассмотренных в этой главе.
"ДАКИ" - ВОИНСКОЕ БРАТСТВО
Возвращаясь к дакам, можно предположить, что их этническое наименование происходит, в конечном счете, от ритуального эпитета одного из воинских братств. Этапы процесса, в результате которого ритуальное групповое имя стало именем целого народа, нам неизвестны. (Впрочем, мы так же мало знаем и о других европейских племенах, носивших имя волка). Однако мы можем предложить две гипотезы: 1) благодаря огваге и свирепости юношей, проходящих обряд инициации, их ритуальный эпитет - "волки" -был перенесен на все племя; 2) ритуальное имя группы молодых пришельцев-завоевателей было усвоено побежденными аборигенами. В последнем случае можно предположить, что эти завоеватели стали затем военной аристократией и ведущим классом. На настоящей стадии исследований трудно оказать предпочтение той или иной версии. Однако очевидно, что потребовалось значительное время, прежде чем ритуальное имя группы преобразовалось в имя народа. Если принять во внимание первую гипотезу, прозвище маленького племени могло распространиться и на соседние племена по мере того, как выкристаллизовывались более широкие политические организации. Во втором случае необходимо учитывать симбиоз победителей-пришельцев и покоренных местных жителей - процесс более или менее продолжительный, и завершившийся фатальной ассимиляцией пришельцев.
Каково бы ни было происхождение эпонима - ритуальный эпитет молодых воинов или прозвище группы завоевателей, - даки несомненно знали о взаимосвязи волка и войны: доказательством тому служит изображение на их знаменах. Поначалу имя "даки" относилось к одному из фракийских племен на северо-западе Дакии (Страбон). Имя же "геты" было более распространенным от Балкан до Днестра (где проживали тирогеты), в то время как имя "даки" чаще встречалось на северо-западе, западе и юге (Дакидава на северо-западе Дакии, даурсы в Далмации, даойи и диойи в Родопи и т. д.). Имя "даки", использованное латинскими авторами, чаще применялось в период Буребисты и Децебала, когда единство и политическая организация страны достигли апогея и когда, по словам Страбона, дакийская армия могла мобилизовать 200000 человек. Ритуальное военное прозвище окончательно закрепилось в момент максимальной политической и военной экспансии регата. Это был триумф молодых "полков". Юлий Цезарь хорошо понимал опасность, которую представляла эта новая военная сила, и незадолго до своей насильственной смерти, приступил к подготовке к войне против "волков" на Дунае.
Пырван полагал, что имя даков (как, впрочем, и гетов) было скифским; иными словами, оно перешло от иранских завоевателей к фракийскому населению Карпат. Версия скифского происхождения имени даков хотя и любопытна, однако, на наш взгляд, малодоказательна. Как мы показали, корень "dhau" - "душить" - встречается во фригийском имени волка "daos". Топонимика Дакии сохранила ярко выраженный фракийский элемент даже в районах, заселенных скифами. Впрочем, характерная фракийско-фригийская ономастика на севере Черного моря, там, где скифы расселились в 8 веке, как нельзя лучше доказывает феномен сохранения аутохтонного элемента в условиях власти иранского военного меньшинства. Сегодня признается более скромная роль скифов в дакийской культуре. Даже в трансильванской зоне, где скифы продержались до 4 века, им не удалось изменить местную цивилизацию. Поскольку даки помнили, что их более старое имя daoi, не исключено, что у него киммерийское происхождение. И в самом деле, киммерийцы заселяли часть Дакии, в особенности зону Карпат. Киммерийцы были фракийско-фригийским племенем с определенными иранскими чертами. Если мы окажем предпочтение версии иранского происхождения имени даков, необходимо в первую очередь обратить внимание на архаический иранский элемент, проявившийся у киммерийцев, а не на более позднее влияние скифов.
МИФО-РИТУАЛЬНЫЕ СЦЕНАРИИ ВОЛКА
Как бы там ни было, архаичность религиозного комплекса волка не вызывает сомнения. Волк присутствует уже в неолитической цивилизации Винчи: были обнаружены не только статуэтки собак-волков, но и примитивные фигурки, изображавшие танцоров в волчьих масках. Что касается последних предметов - то при условии правильности их трактовки, невозможно установить, представляют ли они ритуал воинской инициации (иранского или германского типа) или сезонную церемонию, во время которой молодежь надевала волчьи маски. Подобные церемонии до сих пор распространены на Балканах, в Румынии, особенно в 12-дневный период накануне Рождества. Изначально это были церемонии, связанные с периодическим возвращением мертвых, при этом использовались многочисленные маски: коня, козы, волка, медведя и др. Этот ритуальный сценарий не относится к религиозному комплексу, который мы исследуем, поэтому не будем на нем останавливаться. В равной мере мы не будем учитывать мифологию и ритуалы, связанные с образом волка на древнем Ближнем Востоке. Нет нужды и возможности подвергать анализу значительные исследования, уже проделанные Ф. Кретчмаром. Наша задача ограничивается лишь теми фактами, которые способны объяснить превращение воинского прозвища в этнический эпоним.
Важно провести различие не только между религиозными комплексами, сконцентрированными вокруг мифологического образа волка, но и между различными проявлениями этого комплекса. Все они восходят к религиозному миру примитивного охотника, в котором доминирует мистическая связь между охотником и добычей. Как правило, эта связь выражается в образе Повелителя-Бога (или Матери) Зверей. Такое религиозное представление даст объяснение мифам о происхождении кочевого народа от какого-нибудь хищника (волка, льва, леопарда и др.). Хищник - образцовый охотник. Другой важный аспект - это ритуал инициации и лежащий в его основе миф: главный Зверь убивал людей, а затем оживлял их уже прошедшими инициацию, т. е. преобразованными в хищников; в конце концов Зверя поймали и убили, и это событие превратилось в обряд инициации: надевая звериную шкуру, испытуемый возрождался не как человеческое существо, а как изначальный Зверь, основатель мистерии. Иными словами, мифический Зверь оживает вместе с испытуемым. Подобный мифо-ритуальный комплекс вполне определенно засвидетельствован в африканских охотничьих культурах, однако он встречается и в иных регионах.
Схожая концепция проявляется и в инициативных обрядах народности квакиутл. Инициация мальчиков заключается в повторении одного мифологического события: основателем ритуала считается Волк; его брат Хорек, отыскав однажды в лесу волчат, умертвил их, и, завладев обрядом, принял имя Волка. В помещении, предназначавшемся для обряда инициации, делали вход в форме волчьей норы. Там молодые "хаматса" осуществляли свое превращение в волков: они пожирали трупы, впадая в яростное безумие, набрасывались и искусывали друг друга. Как отмечал Думезиль, поведение молодого "хаматса" напоминает германского berserkir, охваченного бешенством и героической яростью.
Похожий магически-ритуальный комплекс волка лежит в основе различных Manner-bunde и воинских инициации, а также верований, связанных с ликантропией и вурдалаками. Воин - совершенный охотник; так же как и охотник, он избирает моделью поведение хищника. Ведя свой род от прародителя-Волка или превращаясь в результате ритуальной трансформации в хищника, воин становится еще и зверем по рождению. У племени корьак и у некоторых североамериканских племен (квакиутль и др.) танец волка обязательно исполняется перед отправлением на войну. Тем самым происходит подготовка к сражению путем магического превращения в волка. В этом случае говорят о коллективном действии - тогда как германский berserkir превращается в зверя индивидуально.
Иными словами, происходит усвоение поведения, характерного для хищника: 1) либо в силу происхождения всего рода от мифического Зверя; 2) либо путем надевания звериной шкуры (повторение изначального мифологического события, в результате чего происходит уподобление сути зверя); 3) либо в результате шаманской или воинской инициации. Ликантропия и различные верования в вурдалаков - явления сходного порядка, однако они не зависят от рассмотренного религиозно-магического комплекса. Согласно Геродоту, невры превращались в волков каждый год. Эта периодичность указывает на возможные ежегодные церемонии, во время которых надевались волчьи шкуры и волчьи маски - по случаю ли инициации юношей или же для обозначения возвращения умерших (впрочем, обе церемонии обычно отмечались одновременно). Большинство народных верований в вурдалаков связано с индивидуальным превращением в зверя. Некоторые случаи можно объяснить "спонтанной инициацией": своеобразным феноменом, при котором забытые ритуальные сценарии неожиданно всплывают на поверхность. Существует также определенная симметрия между инициацией berserkir и превращением в вурдалаков. Можно заключить, что легенды и народные верования, связанные с вурдалаками, тесно соотносятся с процессом фольклоризации, т. с. проекцией в воображаемый мир конкретных ритуалов шаманской или воинской инициации.
ХИЩНИКИ, ОХОТНИКИ, ВОИНЫ
В основе этих представлений лежит опыт мистического соединения с волком, независимо от пути его достижения: антропофагии, героической ярости, инициации через надевание шкуры, церемониального пьянства, разбоя или др. Важно, что такое соединение - с волком осуществляется всегда индивидуально, только так можно полностью изменить поведение, превратиться из человека в зверя. Возможность этого опыта заложена в мифе-первооснове, и реализуется через его реактуализацию. Согласно этому мифу, волкообразный предок, основатель таинства инициации, Верховный шаман или Первый Воин, совершил определенные действия, которые впоследствии послужили парадигматическими моделями для подражания. В волка превращается лишь тот, кто преодолевает самого себя и временную реальность, становится современником и соучастником мифа-первоосновы.
Вживание в мифологическое время является древним религиозным ритуалом, достаточно освещенным в исследованиях, что избавляет нас от лишних доказательств. Таким образом, различные религиозные формы мистического соединения Волка и воина можно расценивать как проявление единого фундаментального опыта. Великая охота, инициация, война, захват и завоевание территории суть виды деятельности, построенные по мифологическим моделям: во время оно сверхъестественный хищник впервые совершил то же самое. И теперь можно стать знаменитым охотником, храбрым воином, завоевателем лишь в той мере, в какой удастся реактуализировать миф, то есть усвоить поведение хищника и повторить его действия. Несмотря на различия в историческом и культурном отношении, очевидна структурная аналогия между совместным преследованием добычи, войной, захватом чужой территории - с одной стороны, и поведением беглецов, находящихся вне закона, - с другой. Все они уподобляются в своем поведении волку, поскольку в том или ином виде и в силу различных причин воспроизводят единый миф-первооснову. Иными словами, подражая мифологической модели, они стремятся к обретению парадигматического бытия, пытаясь преодолеть слабость, бессилие и жалкость человеческого существования.
На юго-востоке Европы и в Средиземноморье подобные архаические религиозные системы претерпели глубокие изменения и в конце концов уступили место восточным и эгейским культурным формам. В Греции, Италии и на Балканском полуострове сохранились лишь разрозненные мифологические фрагменты и отголоски ритуалов инициации. Именно к этим отголоскам следует отнести оригинальное самоназвание даков наряду с более известной легендой о Ромулосе и Ремусе. Конечно, часть этого наследия сохранилась в форме народных обычаев и фольклорных произведений, особенно в таких исключительно замкнутых регионах, как Балканы и Карпаты. Мы имеем в виду не только верования в вурдалаков, но и народные предания о волках. Святой Сава и Святой Теодор в Югославии, Святой Петр в Румынии считаются покровителями волков. Очевидно, что назрела необходимость в исследовании всей совокупности этих архаических обычаев и верований, сохранившихся в балкано-карпатской зоне.
В заключение наших наблюдений скажем несколько слов о том, что можно было бы обозначить как мифологическое измерение истории даков. Знаменательно, что единственным народом, сумевшим одержать победу над даками, завоевать и колонизировать их страну, утвердив в ней свой язык, оказались римляне - народ, чей генеалогический миф возник на основе истории Ромулуса и Ремуса, детей бога-волка Марса, вскормленных молоком Капитолийской волчицы. В результате этого завоевания и ассимиляции появился румынский народ. В плане мифологической перспективы истории можно сказать, что этот народ родился под знаком волка, то есть был предопределен к войнам, завоеваниям и миграциям. Однако волк возник па мифологическом горизонте истории дако-римлян и их потомков и в третий раз. В самом деле, румынские княжества возникли в результате великих завоеваний Чингиз-Хана и его последователей. А генеалогический миф чингизханов говорит, что их прародителем был пепельный волк, спустившийся с неба и соединившийся с ланью... 1959
